«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

вопрос о возобновлении деятельности Петроградской биржи, правда, при условии введения ряда мер, ограничивающих спекуляцию фондовыми ценностями. Признаки относительной стабилизации проявлялись и в сфере денежного обращения, несмотря на почти 60 %-ное увеличение количества кредитных билетов (с 1 633 млн руб. в канун войны до 2 613 млн в середине сентября). Благоприятным условием для выпуска займа представлялся также рост курса российской валюты за рубежом, снизившегося в первые недели войны. Если в августе стоимость рубля на заграничных валютных рынках составляла в среднем лишь 73 % от довоенной, то в сентябре – октябре она повысилась до 85 %. Наконец, влиял и социально-психологический фактор. Еще не угасший патриотический подъем, вызванный объявлением войны, давал основания ожидать, что различные слои общества, и в первую очередь крупная буржуазия, примут активное участие в займе. Рассчитывая именно на патриотические настроения населения, в октябре 1914 г. бывший министр финансов и премьер В.Н. Коковцов советовал председателю Совета министров П.Л. Горемыкину не ограничиваться полумиллиардным займом и довести его сумму до 2,5 млрд руб. Однако это предложение вызвало отрицательную реакцию председателя Комитета финансов С.Ю. Витте, который не замедлил обвинить своего давнего оппонента в намерении «утопить саму идею военного займа».

Вплоть до последнего момента идея о выпуске крупного внутреннего займа вызывала разногласия. Особенно много противников имела она в Комитете финансов, состав которого заметно обновился в начале 1914 г. Уповая на бумажно-денежную эмиссию и финансовую помощь союзников, многие члены Комитета считали выпуск крупного займа, по меньшей мере, несвоевременным. Позже П.Л. Барк утверждал, что лишь его личная настойчивость позволила преодолеть в октябре 1914 г. «сомнения» комитета и выпустить первый военный заем. Однако немаловажную роль, по всей видимости, здесь сыграла и позиция С.Ю. Витте, поддерживавшего инициативу П.Л. Барка.

Первый облигационный военный заем в 500 млн руб. был выпущен в России в начале октября 1914 г. Хотя в его официальном названии отсутствовало слово «военный», все средства от его реализации предназначались для покрытия расходов по чрезвычайному бюджету, т. е. для финансирования войны. Правовым основанием для проведения этой операции служил царский указ на имя министра финансов. Заем был рассчитан на погашение тиражами в течение 49 лет, начиная с 1916 г., имел фиксированный доход в 5 % годовых и выпускался по курсу 94 руб. за 100 номинальных.

Подобные кредитные операции проводились в тесном взаимодействии с частными банковскими учреждениями. В короткие сроки 24 ведущих акционерных банка и пять банкирских контор образовали специальный синдикат, который совместно с Государственным банком гарантировал обеспечение подпиской всей суммы займа. В свою очередь, оплачивая эти услуги, Министерство финансов отдавало заем входившим в синдикат коммерческим банкам по цене на 2 % ниже выпускной. Еще не сложившаяся военная конъюнктура, известный спад деловой активности, вызванный началом войны, относительная насыщенность денежного рынка невостребованными капиталами и сохранявшаяся зависимость частных банков от кредитов Государственного банка во многом обеспечили «успешную реализацию займа», как указывалось на заседании Комитета финансов 12 января 1915 г. В результате казна получила свыше 466 млн руб. Однако из-за продолжительной рассрочки при внесении платежей, а также крупных ссуд, которые предоставлялись Государственным банком под реализацию займа, не удалось решить одну из главных задач – существенно снизить количество находившихся в обращении кредитных билетов. Некоторое снижение (на 32 млн руб.) Государственный банк отметил лишь в середине января 1915 г. – сразу после срока уплаты последнего взноса. Однако уже через две недели количество бумажных денег возросло на 61 млн, превысив тем самым на 29 млн показатель предшествующего месяца и почти на 300 млн руб. – объем кредитных билетов накануне подписной кампании[141].

Рост военных расходов (в конце 1914 г. более 18 млн руб. ежедневно) заставил правительство уже в самом начале 1915 г. вновь обратиться к внутреннему кредиту. 12 января Комитет финансов рассматривал проект нового облигационного займа на сумму в 500 млн руб. и схему его реализации. Большую часть, 300 млн, должны были разместить частные банки, с которыми уже была достигнута соответствующая договоренность. В фонд сберегательных касс намечалось зачислить 100 млн, делая им скидку в 1 % от выпускной цены. Оставшуюся часть займа планировалось реализовать через Государственный банк, пенсионные и эмеритальные кассы, а также за счет свободных средств различных ведомств. Предложенную схему Комитет одобрил, и в начале февраля последовал указ Николая II о проведении на внутреннем рынке нового займа.

Датой его официального выпуска объявлялось 2 марта 1915 г. Своими эмиссионными условиями, т. е. процентной ставкой дохода, выпускным курсом, сроком погашения, наконец, номиналами облигаций (свидетельств), новый заем был аналогичен предшествующему. Несколько изменялась лишь техника реализации. В целях ускорения размещения займа и повышения размеров публичной подписки к ее проведению были впервые привлечены постоянные казначейства. Фактически до девяти дней был увеличен период подписки и значительно сокращен срок рассрочки платежей. При подписке на крупные суммы рассрочка составлял 61 день – на три недели меньше по сравнению с прошлым.

По всей видимости, этот шаг был продиктован предыдущей неудачей с попыткой хотя бы на время стабилизировать объем бумажно-денежной массы в обращении. Реализация второго военного займа прошла менее успешно, чем первого. Об этом, в частности, свидетельствовал тот факт, что, несмотря на свои обязательства, синдикат акционерных коммерческих банков смог разместить лишь 72 % от взятой суммы, или 217 млн руб. Государственный банк и его агенты также испытывали немалые трудности. В итоге пришлось на счета сберегательных касс поместить вместо предполагавшихся 100 млн руб. почти 161 млн. В период проведения второго военного займа только с 1 по 8 марта 1915 г. долги частных банковских учреждений главному банку империи увеличились с 310 млн руб. до 462, т. е. более чем на 150 миллионов.

Несмотря на истечение срока поступления платежей по второму военному займу лишь в начале мая 1915 г., уже 20 апреля на заседании Комитета финансов был практически решен вопрос о выпуске на внутреннем рынке очередного займа в 1 млрд руб. Выбор такой суммы третьего займа не был случайным, размер его был «привязан» к тому миллиарду, на который, по решению Совета министров от 17 марта 1915 г., расширялось эмиссионное право Государственного банка. Поэтому одна из главных задач данной операции состояла в аккумуляции той массы кредитных билетов, которая должна была попасть в обращение в последующие несколько месяцев.

Таким образом, если два первых военных займа выступали во многом как средство сокращения наличной бумажно-денежной массы, пусть и малоэффективное, то третий – как инструмент последующего ограничения эмиссии за счет «вторичного» использования казной большей части того количества кредитных билетов, выпуск которых предусматривался указанным актом Совета министров. В период подписки реализовать заем полностью не удалось. Не помогло даже то, что банки перевыполнили свои обязательства и смогли разместить бумаг на 683 млн руб. Характерным являлось и отсутствие интереса к займу на периферии: в 15